Творческое объединение "Солнечный ветер"

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ КОНКУРС
«ЖЕМЧУЖИНЫ ПЛАНЕТЫ»

ИТОГИ КОНКУРСА

     Уважаемые Авторы-участники Международного конкурса "Жемчужины планеты". Вот и позади наш с вами летне-осенний марафон, в течение которого мы искали экзотические и царственные места на нашей маленькой голубой Планете.
     Каждый из Вас стремился внести свою лепту в эту копилку, поделиться своими наработками и впечатлениями. Кому-то это удалось, кто-то находится в пути, потому что впечатления выплеснуты, зафиксированы, но произведения еще требуют вдумчивой длительной и скрупулезной работы.
     Как мы и обещали, для электронной книги были отобраны лучшие тексты. Лучшие - в смысле поэтической техники, орфографической чистоты, семантической и стилистической верности, логической последовательности и, разумеется, соответствия заданной теме. Это не значит, что чьи-то (пока не включенные в состав нашего электронного сборника) стихотворения, никуда не годны. Напротив, мы ожидаем, что Авторы доработают их, и эти "жемчужинки" тоже войдут в нашу электронную книгу. Именно поэтому мы открываем КОЛЛЕКЦИЮ "ЖЕМЧУЖИНЫ ПЛАНЕТЫ".
     Она будет работать в режиме "открытой книги" и дополняться новыми произведениями. Костяк же этой коллекции составили произведения, сегодня признанные организаторами акции, как условно победившие в этом конкурсе без первых, вторых и третьих мест.
     Предложить новые произведения можно в нашей "Гостевой книге":
http://narod.yandex.ru/guestbook/?owner=22843598
     После редакторского просмотра и отбора стихотворения будут включаться в наш электронный сборник, пополняя, таким образом, Коллекцию. Мы верим, что придет время, и эта электронная книга, как птица, попросится на свободу, потребует реального воплощения в бумаге и типографской краске. Пока же она только рождается, словно Озеро Надежды и Красоты подпитываясь новыми жемчужными ручейками, стремящимися к нему со всех уголков земного шара.

     С уважением,
     Оргкомитет.

ИТАК, НАША КОЛЛЕКЦИЯ:

Экологиня

СЛЫШУ ГОЛОС ЧИЛИЙСКОГО ЮГА
http://www.stihi.ru/poems/2006/04/15-964.html

Через минскую зимнюю вьюгу,
Сквозь холмы и торосы снегов
Слышу голос чилийского юга,
Дождевых его хмурых лесов...

Слышу голос индейских поселков,
Гулкий стон набегающих волн,
Плач гитары протяжный негромкий,
Что тревожно поет в унисон.

Тихий шепот озерных туманов,
Клекот птиц… Ну и чем же не рай?
Слышу голос зовущий, нежданный -
Приезжай, приезжай, приезжай!

В этих песнях тревога и мука,
Зов планеты, испанская страсть...
Слышу голос чилийского юга,
Где когда-то душа родилась...

Ночь бессонна, долга до рассвета,
С юга светит родная звезда.
Я приеду, конечно, приеду-
Но когда? Но когда... но когда...

КОРЫТЕНСКИЙ МОХ
http://www.stihi.ru/poems/2005/12/29-736.html

Крикливые птицы над лугом летали,
И прятался ветер в кусты,
И скромно цвели белокрылые каллы
У темной болотной воды.

Рубиновым цветом на Солнце горели
Ягодки клюквы - во мху как глаза.
А где-то вдали изумрудные ели
Держали собой небеса...

Я помню все это, хоть там не бываю,
И дедовой хаты порог.
Как грустно бывает, всегда вспоминаю
Родной мой Корытенский Мох...

НА ПРИПЯТИ
http://www.stihi.ru/poems/2005/12/19-1169.html

Песня комариная зазвенела тоненько,
От болота древнего - багульниковый дух,
Под ногами хлюпают моховые холмики,
И летит пушицы легкий, белый пух.

Кажется, что снегом заметает вьюга,
Только он не тает, как мечты из снов -
Улетает в сторону заливного луга,
Припятских бескрайних топких берегов...

Здесь дубравы старые и куты замшелые,
И небес над Припятью призрачен мираж,
В деревенских двориках вишен бусы зрелые...
Кажется, по-прежнему здесь живет Талаш.


Шрайк

ПРОЩАЙ, PROVENCE
http://www.stihi.ru/poems/2001/12/16-38.html

Пройти с друзьями (сколько же мы лет
Не виделись?) по улочкам старинным.
Москва, Физфак и Университет
(И жизнь?) остались там, а здесь - пустынно.
На факультетах, в парках тишина.
Тенистые аллеи и фонтаны.
Витрины магазинов и волна
Цветочных ароматов. Под платаном
Кафе. Кольцом по центру мостовых
Пунктиром плиток с именем чеканным
На золоте пробито для живых:
"Вы ходите по стороне Сезанна"
Дома, музеи, храмы. Вход открыт.
Войти - как выйти в прошлые столетья.
Руины римских бань. Свеча горит.
Резная дверь проёмом узким светит.
Чуть слышный говор. К куполу орган
Вознёсся, замер, будто в ожиданье
Руки маэстро... Завтра будет дан
Концерт Вивальди. Вера и страданье
На лицах фресок провожают всех
До выхода, до солнечного света.
Фонтанов плеск сквозь голоса и смех.
Прощай, Provence! Осталось взять билеты
И сесть в автобус к Ницце. Лёгок груз
Очарованья городом, друзьями:
"Как только восстановится Союз,
Приедем мы и погуляем с вами
По улицам и площадям Москвы,
По Ленинским горам... По Воробьёвым?..
Здесь все объединяются, а вы...
Народ России скажет своё слово.


Виктор Коростышевский

АЛТАЙ
http://www.stihi.ru/poems/2006/04/25-630.html

Древний край, мудрый камень Земли,
заповедник нетронутой силы
и былин, что себя сберегли,
серебра кладовая России.

По преданиям Ойрот Каан,
встав на горы от края до края,
бросил Обь, словно синий аркан,
как игрушкой Катунью играя.

Среди трав заблудиться легко
в разноцвете алтайского лета.
И течет по усам молоко,
как ушедшего детства примета.

Край альпийских лугов и долин
манит тайной и голову кружит.
Камнем стал неземной исполин,
он давно только вечности служит.

На Белухе от снега седой
снежный барс догоняет архара,
и не знают ни тот, ни другой,
о сигналах чужого радара.

Только беркут и горный улар
на тарелку пугливо садятся.
Этих мест, словно гибельных чар
все окрест суеверно боятся.

Чуткий соболь за мною следит
на законных правах старожила.
Осторожность ему не вредит,
а беспечность давно бы убила.

Пляшут в небе степные коньки,
кот манул не спускает с них взгляда.
Между кедров плывут огоньки
потерявшего силу разряда.

Я молчу, и мерещится мне,
что стою в допетровской эпохе.
Этот девственный лес в синеве,
эти чьи-то неясные вздохи.

Я почувствовал здесь, что я сын
всех сказаний, богов и религий.
Этих гор вдохновенный акын,
никогда не носивший вериги.

Алтын-Коль - как алмазный сосуд,
золотая легенда Алтая.
Сто сестер тебе воды несут
со всего изумрудного края.

Лишь одна, выбегая как лань,
на свидание к Лебедю мчится.
И сливаются в пенную скань
речка Бия и гордая птица.

Край высокого духа хаджи,
подарил Шукшина и Бианки.
Космонавты, поэты, мужи -
здесь на каждом живут полустанке

ПРОГУЛКИ ПО ПАРИЖУ
http://www.stihi.ru/poems/2005/12/12-1341.html

Лучше всего город пройти пешком,
тем более, если это Париж.
Можно сравнить его с каменным мешком,
но вдруг замечаешь, что ты паришь

и выхватываешь взглядом куски
различных эпох тысячелетья,
между которыми пространства узки
и восторженны, как междометья.

Город, в котором нет небоскребов,
где крыши тоже городской пейзаж,
где царствует вечный праздник для снобов
и разноязыкий шумит кураж.

Эйфель нашествием модернизма
вверг в страх и уныние парижан.
Так только призраком коммунизма
можно было напугать горожан.

Но легкомысленные французы
живут не "от печки", а "от кутюр".
Воспели башню прекрасные музы
и льются потоки дождя из купюр.

Бреду по Парижу, как менестрель,
мелочью разно валютной звеня.
На склоне Монмартра ночная свирель
беспечна, как бабочка у огня.

Фонтаны, как перпетуум-мобиле,
льют вечные струи на площадях,
где взгляд потомков не покоробили
бронзовые вожди на лошадях.

Если вы в Париже - шерше ля фам!
(все оценят достойность каприза)
Представляете, улыбается вам,
только вам одному - Мона Лиза!

На волне вдохновенного лоска
явь, усиленная толпой стократ:
гимн Эроса - Венера Милосская
тысячи лет принимает парад.

Трогательно храня верность трону
честолюбивого Бонапарта,
французы отдали Наполеону
викторию над Москвой, где карта

его была бита на русский манер,
в бегущих полках - катавасия...
Вот достойный русско-французский пример
исторического согласия.

Русские войска в Булонском лесу,
казаки на Елисейских полях...
Я былые победы в себе несу,
не размениваясь на мелочах.

Париж стоит мессы любого века.
Страшно представить в нем лишь окопы.
Этот город - культурная Мекка
пока ещё здравствующей Европы.


Елена Шуваева-Петросян

ВЕРОНА. ДЖУЛЬЕТТЕ
http://www.stihi.ru/poems/2003/02/06-734.html

"Верона. Джульетте", "Верона. Джульетте"...
О, сколько разбитых сердец есть на свете.
Пишут девчонки, и пишут мальчишки
Юной богине - Джульетте - из книжки.

Слезинки роняют на листик тетрадный.
"Она прочитает", - и лучик отрадный
В глазах оживет игривым зайчишкой,
Боли не будет теперь уже. Слишком.

"Верона. Джульетте",
"Верона. Джульетте"...


Любовь Ляплиева

ЗАЧЕРПНУ ВОДЫ КЛЮЧЕВОЙ
http://www.stihi.ru/poems/2006/02/19-148.html

Зачерпну воды ключевой
Со звездой да с осколком месяца,
Погляжу, как ранней зарёй
Солнечным лучом перекрестится
Та вода на купол вдали,
На поля за Волгой-рекой.
Я пойду по морю зари
В дом обратно, с водой святой.


Клеа

С ТОСКОЙ ПО ПИТЕРУ
http://www.stihi.ru/poems/2004/04/05-87.html

И мыслями, и песнями, и снами
я уезжаю в Питер поездами,
автомобилями, пешком и самолетом,
на век, на миг, и просто так - пролетом.

По улочкам аллейным и бульварам
я проскачу грудастым Боливаром
и помашу державному из меди
с Петром в седле и одержимостью победе.

Над шапками потешными соборов
и с облаками голубиных свор
я алиллуйю воспою, а норов
свой выложу под летнесадовский забор.

И, зацепив хвостом за пик Адмиралтейства,
воспользуюсь Солохи ворожбой,
и буду маяться, что даже в царском платье
по-прежнему не обручен с тобой.

Но платье - это только спецодежда,
на крыше Эрмитажа - в самый раз,
где статуи в беспамятстве безбрежном
заботливо забыты из-за нас.

Сливая жизнь в свинцовый накопитель
и разбавляя суетой сует,
История, блаженный оскопитель,
обрежет все, оставив только след -
след Питеро-про-неокроманьонца
с повадками безумца и бездомца.

МУРМАНСКОЕ УТРО
http://www.stihi.ru/poems/2004/05/24-432.html

Лето открыло сезон.
Пустые глазницы Окон,
запотевшие утренним вздохом
сырого асфальта. Городские дома,
брошенные жильцами,
за стеклами, словно очками,
близорукая спит зима.

Блики в лужах (а, будто, в глазах)
играют скерцо на альте... или флейте.
Дирижерский один только взмах -
просыпаются чайки на рейде,
после ночи свой крик даря
убегающим волнам отлива,
и скалистые руки залива
провожают его за меня.


Кира Шагрон

ГРЕЧЕСКИЙ АЛЬБОМ - КОРФУ

УТРО НА КОРФУ
http://www.stihi.ru/poems/2005/02/22-1711.html

Катит море волненье лазури
В свете розовой ранней зари.
За кормой в беловспененных струях
Как в шампанском, кипят пузыри.

Пробиваясь сквозь алую завесь,
Зацветает лимонным восток.
Солнце выползло, глупо уставясь
На искристый горячий песок.

Шоколадные почвы долины
Дремлют в тёплых объятиях гор,
И, слоновьим изогнутый бивнем,
Белый пляж завершает декор.

Купол неба залился глазурью
Голубее очей Артемис.
Море вспыхнуло жарким пурпуром,
Станцевав изумрудный стриптиз.

К горизонту струятся туманы,
Поднимаясь от влажной земли.
На равнине качается пьяно
Серебристая зелень олив.

В беспорядочном нагроможденье
Золотых скал и рифов окрест,
Кипарис поднимает надменно
К небесам указующий перст.

К бледно-синему южному небу
Потянулись дымки очагов,
Ароматы горячего хлеба,
Чеснока и подвяленных смокв.

Пожилой грек выходит на берег -
Свежей рыбы корзина полна
И, соседу кивнув - "Калимера!" -
Пьёт стакан молодого вина.

Остров нежится в солнечной мощи,
Торжествует весёлый апрель,
И малиновка в миртовой роще
Завела виртуозную трель.

Ночь усталая в мраморном гроте
Занавесила выход и спит,
Набирается сил для работы:
После долгого дня предстоит

От вечерней зари до восхода
Воспевать драгоценность Циклад,
Забивающим шум парохода
Торжествующим звоном цикад.


АНТИОТИССА. ОЗЕРО ЛИЛИЙ
http://www.stihi.ru/poems/2005/03/12-586.html

Зеркальна гладь Антиотиссы,
Приют задумчивых наяд.
Зелёных камышей ресницы
Прикрыли ясный синий взгляд.

От моря скрывшись за барьером
Жемчужно-белого песка,
Растрёпана небрежно ветром
Густая грива тростника.

Пора цветенья белых лилий
Приходит позднею весной.
В букетах изумрудных листьев
Цветы искрятся белизной.

Мильоны белых граммофонов
Вдоль берегов толпой стоят,
Льют вместо музыки тяжёлый
Весенний пряный аромат.

Блестящ как ртуть, почти недвижен
Сомлевший под луной залив.
Сминаясь, наклонился ниже
Неясный занавес олив.

В густую тень манит поэта
Нефрит горящий светлячков:
Объяло лес вуалью света
Мерцанье смутных огоньков.

Цветы, цветы - при свете лунном
Сияют тусклым серебром.
И устланы седые дюны
Их лепестками, как ковром,

Как снежной пеленой покрыты,
Забылись в отдыхе ночном.

На берегу костёр забытый
Горит гранатовым пятном…

НОЧЬ НА КОРФУ
http://www.stihi.ru/poems/2005/03/06-1462.html

Лунный свет вяжет в рощах лавровых
Из теней серебристый узор.
В кипарисах заухали совы,
Начиная ночной разговор.

Неуснувших маня на прогулку,
Небо мягким теплом залилось,
Чёрным, словно кротовая шкурка,
И забрызгалось каплями звёзд.

Раскидав тонкокостные ветви, -
Рай зелёных ночных светляков, -
Осторожно магнолия светит
Мини-лунами белых цветов.

Разлился над затихшей верандой
Их тяжёлый густой аромат,
Завлекает в безумные дали,
Заставляет грустить невпопад.

Очарованный греческой ночью,
Рассыпает живей и живей
В честь возлюбленной строчку за строчкой
Серебристую трель соловей.

С БЕРЕГОВ БАЙКАЛА

ЗЕМЛЯ ВАЛЕНТИНА РАСПУТИНА
http://www.stihi.ru/poems/2005/07/18-761.html

Край, знакомый мне ранее
Лишь по книгам Распутина!
Не мечтала, не знала я,
Что сюда ведёт путь меня!

Я видала воочию
Теплоход старый - "Бабушкин",
И под небом безоблачным
Я сидела на камушке.

Я бродила полянками,
Голубикой заросшими.
Ночевала в Листвянке я -
Сны мне снились хорошие!

Я по скалам карабкалась
И в Байкале купалась;
Пила воду - прозрачную;
Ледяной - умывалась.

И плыла я на катере
Ангарою сверкающей...
Да, об этом читала я.
А теперь стала - знающей!

Стала помнящей, знающей
Звуки, запахи, краски,
Для себя сочиняющей
Прибайкальские сказки.

С Валентином Распутиным
Породнили, не скрою,
Не "Уроки французского",
А Байкал с Ангарою!

Вновь, признаться по совести,
О Байкале мечтаю,
И Распутина повести
Каждый вечер читаю…


Андрей Цыбин

СТОЛЬНЫЙ ГРАД ИЕРУСАЛИМ
http://www.stihi.ru/poems/2005/09/11-1122.html

На Семи Холмах
Стольный град стоит,
На Семи Ветрах, под солнцем.
Через тьму веков,
Через страх и боль,
Загляни и ты в оконце...

На Семи Холмах
Стольный град велик,
На Семи Ветрах, под солнцем.
Через Времена,
Скорби и Любовь
Загляни и ты в оконце.

Я слышал твоё молчанье,
Иерусалим,
Я видел твою печаль,
Иерусалим,
Птица летит над тобой,
И падают звёзды,
Небо вздрогнет дождём
И уравняет всех нас.

На Семи Холмах,
Замер стольный град,
На Семи Ветрах в молчаньи.
В поднятых руках,
В поднятых глазах
Замерло ожиданье.

НОЧНОЙ КИТАЙ
http://www.stihi.ru/poems/2005/09/25-490.html

В моих руках - фарфор, фарфор,
Мои мечты - всё вздор, всё вздор.
Я вижу в снах далёкий край -
Ночной Китай, Ночной Китай.

Цветной Дракон летит, летит,
Большой огонь горит, горит.
Я вижу в снах далёкий край -
Ночной Китай, Ночной Китай.

Цветы в воде плывут, плывут,
Ты - там, я здесь... живу, живу.
Я вижу в снах далёкий край -
Ночной Китай, Ночной Китай.


Ионов

НА КРАСНОЯРСКИХ СТОЛБАХ
http://www.stihi.ru/poems/2004/04/20-1428.html

Давай с тобой немного постоим
Здесь, на краю высокого обрыва,
Послушаем, споем, поговорим
Про то, как жизнь проходит торопливо...

Здесь птицы, поднимаясь от земли
На волнах восходящего потока,
Расправят крылья вольные свои,
Здесь жизнь опасна, но не так жестока.

Внизу бежит холодная вода,
В избушке тают ласковые свечи,
И каждый раз мы вновь спешим сюда,
Свой груз взвалив на собственные плечи.

Спешим сюда, чтобы сказать: прости
Тому, кто на лету сгорел, как пламень,
Спешим сюда, чтоб душу отвести,
Забравшись ночью на поющий камень

И, сделав круг над вечною тайгой,
Припомнив, что встречались мы когда-то,
Садятся грифы рядышком с тобой,
Тебя обняв крылами, словно брата.

Вновь в этой жизни несколько минут
Мы на краю с тобою постоим.
Пусть те, кто не поднялся, нас поймут
И подождут, а мы поговорим.


Наталья Дроздова

МУЗЫКА БЕЛЫХ НОЧЕЙ
http://www.stihi.ru/poems/2006/05/28-1311.html

Серая-серая-серая белая ночь...
Там, вдалеке, за заливом погасли лучи...
Спать невозможно, и город, похоже, не прочь
Нам свою нежную музыку тихо включить.

Ритмы её не зажгут, не наполнят огнём -
Тихо струится она, как теченье Невы.
Так хорошо под неё этой ночью вдвоём,
Молча бродить Летним садом, средь статуй живых...

Мудрость веков им молчаньем сковала уста,
А неподвижность - для непосвящённых обман,
Их не тревожит бессмысленная суета,
Прячет от нас понимающий взгляд полутьма:

Слушая дивную музыку белых ночей,
Внутренним взором они возвращаются вспять -
Вновь перед ними вдоль этих тенистых аллей
Будут придворные дамы с пажами гулять,

Пушкин пройдёт, не спеша, со своей Натали,
Шагом стремительным юный, мечтательный Блок,
Сядет "в душистой тени между царственных лип"
Анна Ахматова, чтоб записать пару строк...

Много прошло мимо них и людей, и времён,
Много мелодий звучало, но та, что сейчас
Воздух наполнила звуками, как камертон
Всех на любовь к Петербургу настроила нас...


Эльвира Юрасова

ПЕТЕРБУРГСКИЙ РОМАНС
http://www.stihi.ru/poems/2006/05/29-2737.html

Купол белых небес и прозрачных ночей колдовство,
растворённое в сырости ветра над шлейфом Невы.
Зябко стынут ладони твоих разведённых мостов,
Петербург... Мы с тобой и сейчас, как и прежде, на "Вы"...

Но пронзительно-нежная к горлу подступит печаль,
и царапнет по сердцу увязнувшим в снах коготком -
где почти позабыты прогулки по белым ночам,
и дождливый июль, и фонтаны в саду городском...

Место встречи - у рвущихся в небо крылатых коней,
тот же мостик в далёкое прошлое... Не перейти,
не вернуть, не прожить, не сказать... и, быть может, честней
откупиться от памяти лет опоздавшим "Прости..."

Вздрогнет маятник-время, и новый откроется счёт
нашим давним потерям - не вспомнится, кто виноват...
Всё по-прежнему здесь, и Фонтанка неспешно течёт,
и всё также вальяжен и строг Александровский сад.

Вдоль старинных каналов, закованных в серый гранит,
невесомо клубятся туманы и тают вдали...
Город белых ночей нашей юности лето хранит,
свет далёкой любви, что когда-то мы не сберегли....


ХЕРСОНЕС
http://www.stihi.ru/poems/2006/04/23-2559.html

Храм, наверное, был просторен...
В обрамлении облаков
Древний город над синим морем,
Золотистая пыль веков.

Над колоннами базилики
Чаек вечная суета,
Голос колокола великий,
Блеск Владимирского креста.

Те же камни, руины, своды,
То же солнце с утра встаёт...
Херсонесский приют свободы
У старинных морских ворот.

Пусть угасшей культуры фрески
Скрыты временем до поры,
Но в античном театре - действо
Современной живой игры.

Полыхает огонь над морем
Под танцующих звуков шквал,
И сюжетам извечным вторя,
Звёздный купол венчает зал...

Всё проходит... и слава - бремя,
Коль для счастья она мала...
Мотылёк мирозданья - время,
Здесь мелькнули твои крыла.


Юрий Козлов(Юркий)

КРАСНОЯРСК. СТОЛБЫ.
http://www.stihi.ru/poems/2006/09/04-924.html

Столица края, Сурикова град,
Хозяин гор Восточного Саяна,
Где между рек Базаиха и Мана
Скалы, как изваяния стоят!

Давид Микеланджело, ставши в ряд,
Что карлик у подошвы великана…
Дивит своим искусством постоянно
Ваятель, чей резец - дожди и град.

Здесь все оригиналы - копий нет:
Природа - мастерица та особа,
Она же и художник, и поэт.

Она ж и архитектор высшей пробы -
Вот Льва ворота, Крепость, Баба, Дед...
Горжусь я их красой, а девственной - особо!


КРАСНОЯРСК
http://www.stihi.ru/poems/2006/09/04-933.html

Мой город сопок краснобоких,
Дворцов шикарных, изб убогих,

Свидетель четырех веков,
Путей кандальных и оков

Отрядом батьки Дубенского
На Енисее был основан,

Где у излучины реки
Остановились казаки.

Чтоб избы недруг не пожог
Сооружен был острожок,

Привет часовня с той поры
Нам с Караульной шлёт горы.

Она, как наша быль и сказка -
Известный символ Красноярска.

С тех пор разросся, город сей,
Шагнув легко за Енисей.

Мой город сопок с красным боком,
Любимый мной, хранимый богом,

Восточной ты глава Сибири,
Столбов, что нету краше в мире.

Тебе к лицу твой Енисей,
Как и подарки от друзей:

От мецената удалого
Дома достались Гадалова,

А от поляков с давних пор -
Их католический собор

И православные церквушки
Стоят с крестами на макушках,

Град, осеняя стариной…
Ты так прекрасен, город мой,

Что нет в России красивее,
Чем город мой на Енисее!


Марина Мануйлова

300-ЛЕТИЮ ПИТЕРА ПОСВЯЩАЕТСЯ
http://www.stihi.ru/poems/2005/05/14-311.html

Как может стать родным Торонто
И захватить дух вольный мой,
Когда за далью горизонта
Мосты повисли над Невой?
Когда вдали за океаном,
Где Финский плещется залив
И веет сыростью туманов,
Санкт Петербург стоит, как риф!
Уж 300 лет живёт доныне
Творенье гордого Петра,
Где величава и сварлива
Течёт красавица Нева!
В гранит её закован норов!
Мятежность Ладоги седой,
В дни наводнений рвётся в город,
Всё сокрушая за собой!
К Неве, теченьем утомлённой,
Раскрыл ворота Летний сад...
Мой Питер, град непревзойдённый,
В чугунном кружеве оград!
С тобою связан неразрывно,
Как пуповиною, любой,
Кто счастлив был под говор чинный,
Хоть раз ступить по мостовой;
Кто средь фигур античных сада,
Под сенью вековых дубов,
Где кошкой ластится прохлада,
Мечтал под музыку шагов;
С любимой кто, раз сто прощаясь,
Срок белых коротал ночей;
Кто наблюдал, как укрощают,
На Невском Клодтовых коней;
Кому впервые прошептали
На Стрелке тихое: "Ты - мой!";
Кто видел, крылья как взлетали
Мостов над черною Невой -
Тот город мой предать не сможет!..
Пусть в жизни новая пора:
Всех нас по-прежнему тревожит
Творенье гордое Петра!
В нём смешаны изящно стили,
Но дух его, как монолит!
Его блокадою душили,
Но выжил он, мой град стоит!
Взлёт СN башни горд и точен,
Но питерцам, сомнений нет:
Петра и Павла шпиля росчерк
Оставил глубже в сердце след!
Вот ангел золотой взлетает
С Александрийского столпа,
Нас за собою увлекает
На Невский шумная толпа!
На части шпиль Адмиралтейства
Вдруг расколол небесный свод,
С него скользнул кораблик в сердце -
И до сих пор в душе живет...
В иной я временной здесь зоне!
Во сне же, с Пулковских высот,
Вновь вижу: то щемяще тонет
Мой Питер, то опять плывёт!
История кипела рьяно,
Калеча судьбы и круша,
Но Бог спасал град постоянно,
И крепла города душа!
Пусть вновь за власть там с кем-то спорит
Чужой бандитский Петербург,
Но возродится славный город :
Не зря святой в нём бродит дух!
В церквах, часовнях и соборах
Вновь звон колоколов плывёт,
Под куполов златым убором
Санкт Петербург шумит, живёт!
Мы, как преданье, внукам нашим
Поведаем, придёт пора,
О городе, всех в мире краше,
И про деяния Петра!
...Знать, во спасенье мне, в Торонто,
Дан, как молитва, город мой,
Тот, что за далью горизонта
Мосты раскинул над Невой!..

МЫ ДАВНО, РЕБЯТА, ПОВЗРОСЛЕЛИ...
(одноклассникам)
http://www.stihi.ru/poems/2005/05/18-195.html

Мы давно, ребята, повзрослели,
После школы виделись так мало...
Как степным горячим суховеем,
Нашу юность время разметало...
Разлетелись листьями по свету,
Приезжаем в Астрахань нечасто...
Но душа пожизненно согрета
Волжским краем, девственно прекрасным...
Остров Обливной в реки объятьях,
Поколеньям следующим роднее...
Мы не раз там целовались, кстати...
Я о том нисколько не жалею...
Раскален песок, как сковородка,
И теченьем сносит, словно щепку…
Как катались по реке на лодке,
Память держит бережно и цепко:
Плыли среди лотосов волшебных,
И на глубине с борта ныряли...
И блуждали в камышиных дебрях...
Незаметно как... другими стали...
Но лишь воздух обожжет горячий,
И повеет волжскою прохладой-
Снова - крылья, дышится иначе,
И другого ничего не надо...


Сергей Дьяков

КАСТЕЛЛО ДЕ ЛА ФОРЦО
http://www.stihi.ru/poems/2003/12/19-1009.html

Кастелло де ла Форцо де Милано.
Столь громкий титул есть у старых стен.
Здесь гиды разглагольствуют пространно,
Туристов толпы бродят непрестанно
И блеском вспышек разгоняют тень.

Иную жизнь веками стены знали.
За Гроб Господень мщением горя,
В поход Крестовый рыцари скакали,
И дамы им платочками махали,
Пажам украдкой нежный взгляд даря.

Жестоких битв кровавые картины
Бойницы помнят, помнит водный ров:
Вассал с мечом идет на господина,
Гвельф беспощадно рубит гибеллина,
Палач казнит повергнутых врагов.

Давно плющом бойницы затянуло,
Раскрыты настежь створки всех ворот,
Во рву сухом на дне листва уснула,
В дворах постройки словно ветром сдуло,
И у музея топчется народ.

Но стоит ветру потянуть с Востока,
У стен покров зеленый оживет.
И кажется, что из ворот высоких,
Махнув рукою даме волоокой,
Поскачет рыцарь призрачный в поход.

НА КАПИТОЛИЙСКОМ ХОЛМЕ
http://www.stihi.ru/poems/2005/04/28-1511.html

Всхожу на холм неспешными шагами.
Здесь каждый шаг в столетие назад.
Творенье Микеланджело ногами
Топчу, как старый питерский асфальт.

Внизу два льва, похожие на сфинксов,
Отдав ступени гидам на прокорм,
Глядят с тоскою на толпу туристов,
Штурмующих Капитолийский холм.

А на верху, у площади, охрана:
Взяв под уздцы норовистых коней,
Навек застыв, два брата-хулигана,
Встречают запыхавшихся гостей.

Мне надо бы немного оглядеться
И успокоить мыслей карусель.
Ведь здесь когда-то было Рима сердце
И первая стояла цитадель.

Юноны здесь печатали портреты
На золотых и медных кругляках,
Хранились в Табулярии ответы
На все вопросы о былых веках.

Но гид не даст минуты передышки,
Взяв группу сразу крепко в оборот,
Рассказ ведет на память, как по книжке:
Дворец, кто автор и постройки год.

И Марк Аврелий с грустью понимает,
Что хоть и был он мира властелин,
Но потому здесь место занимает,
Что очень долго звался Константин.

Экскурсовод рассказ закончил, вроде,
Воздал дворцам и площади хвалу
И за собой экскурсию уводит,
Не показав Тарпейскую скалу...

А холм стоит, и коренаст, и прочен,
Всех демократий будущих оплот...
А так, вообще, горушка-то - не очень,
Где ей до наших Пулковских высот!

ПАРИЖ МОЛОЖЕ ПИТЕРА
http://www.stihi.ru/poems/2005/07/03-1502.html

Париж моложе Питера! Абсурд?
Но и слепому трудно не заметить,
Что начатый Османом тяжкий труд
Париж омолодил на семь столетий.

Снесли все улицы, где некогда Дюма
Селил своих прославленных героев,
Плечо к плечу там выросли дома,
С однообразьем прусского покроя.

Хоть древности седые островки
Каким-то чудом в битве уцелели,
Но возле Лувра встали колпаки,
И Сент-Луи в балкончики одели.

Романтики пускай меня бранят,
Но все же в шок ввергает без предела,
Когда Вам, между прочим, говорят:
- Химеры Нотр-Дама - новоделы.

ПАНТЕОН
http://www.stihi.ru/poems/2006/07/07-1527.html

Кто об Италии мечтал,
Поймет те чувства пилигрима,
Что я внезапно испытал,
Ступив ногой на землю Рима.

Не современного, - о, нет!
В раскопе, возле Пантеона.
Здесь свой оставить мог бы след
Солдат любого легиона.

В Храм поклоненья Всем Богам
Многоплемённого колосса
Шли и безвестная раба,
И Понтий, что распял Христоса.

Свидетель тех далеких дней,
Прекрасный мрамор из Карасса,
Стал украшением церквей
И досками для резки мяса.

Лишенная одежды всей,
Навек оставшись обнаженной,
Стена из темных кирпичей
На нас взирает отрешенно.

Хитрить пред нею не резон
И смысла нет топтать котурны.
Здесь ощущаешь пульс времен
И поступь тяжкую Сатурна.

ГАЙД-ПАРК
http://www.stihi.ru/poems/2006/07/12-677.html

Принять в свои объятия готов
Британца и заезжего варяга
Зеленый остров в море из домов,
Крупнейший из всего архипелага.

Вобрав ключи из лондонских глубин,
Лежит, небес зеркальным отраженьем,
Как бумеранг гигантский, Серпантин,
В газонов изумрудном обрамленьи.

В нем сотен птиц разноплемённый клан
Живет без страха за свою свободу,
И белый лебедь, словно гидроплан,
Раскрыв крыло, спускается на воду.

Вот шустрых белок серенький народ
Берет еду из нежных дамских ручек,
Вот, словно небывалый гриб, растет
На ножке урна для собачьих штучек.

Вот негр, бомжуя, спит в саду из роз,
Под топот тысяч бегающих бриттов,
Ораторы вопросом за вопрос
Вливают в уши редких неофитов.

Деревья с разноцветною листвой
То бросят тень на лавочки-диваны,
То вдруг шатром повиснут над тропой,
А то окружат памятник Дианы.

Уже устал от этой красоты,
Восторг не приподнять на четверть тона.
А там, за Рингом, новые сады,
Бескрайние просторы Кенсингтона.

ПАМЯТНИК ЧУДАКУ
(Фонтан Человек под зонтом во Флоренции)
http://www.stihi.ru/poems/2006/07/14-1232.html

Не конченных, от веку, дураков,
Не самодуров, полных глупой спеси,
Благослови, Господь, всех чудаков!
Что заполняют наши города и веси.

Чудак безвреден, помыслами чист,
Своей идее искренне он предан,
С рождения мечтатель-оптимист
Назло несчастьям, неудачам, бедам.

Чудачеством порой смешит народ,
К нему как мухи липнут злоключенья,
Но он же обязательно найдет
Задачи необычное решенье.

Как летом уберечься от жары,
Когда весь день стоишь на солнцепеке,
Когда ждешь с нетерпением поры,
Чтоб небо потемнело на востоке?

На въезде во Флоренцию стоит
Чудак из бронзы в пиджаке и шляпе.
Его надежно от жары хранит
Зонт с крышей из блестящих водных капель.

Мелькнул он на мгновение всего,
Но стал автобус от улыбок весел...
Благослови, Господь, всех чудаков,
Хотя бы только за улыбки эти.


Александр Зрячкин

Я ВИДЕЛ ГОРЫ ГРУЗИИ И СТЕПИ КАЗАХСТАНА...
http://www.stihi.ru/poems/2006/08/11-1523.html

Я видел горы Грузии и степи Казахстана,
Но, слыша рыки львиные и песни соловья,
Наверное, друзья мои, считать не перестану,
Что нет красивей местности, чем родина моя.
Бывает, что красотами увлечь по жизни могут
И страны зарубежные безудержной порой,
Да если сердцу хочется найти свою дорогу -
Такой, как наша русская, не отыскать второй.
Любя и горы Грузии, и степи Казахстана,
Рычанье слыша львиное и песни соловья,
Я ни на миг, поверьте мне, считать не перестану,
Что нет прекрасней местности, чем родина моя.

ЖЕМЧУЖИН ПЛАНЕТЫ НЕМНОГО...
http://www.stihi.ru/poems/2006/07/22-774.html

Жемчужин планеты - немного:
Россия. Монголия. Того.
Альпийский крутой перевал.
Афины. Венеция. Канны.
Индийских богов истуканы
И дом, где с любимой бывал.

ПЕСНЯ О САРАТОВЕ
http://www.stihi.ru/poems/2006/07/20-1290.html

Говорят и друзья, и подруги
Жарким летом и вьюжной зимой:
"Нет красивее места в округе,
Чем Саратов талантливый мой".

Он живёт, день за днём расцветая,
От тепла растревоженных струн.
Если юность - пора золотая,
То Саратов безудержно юн.
Если юность - пора золотая,
То Саратов безудержно юн.
А когда холода наступают,
Заунывье с собою неся,
Не сорвётся слезинка скупая -
Даже Волга засветится вся.
И душа заживёт, расцветая,
От тепла растревоженных струн.
Наша выйдет пора золотая,
А Саратов останется юн.
Наша выйдет пора золотая,
А Саратов останется юн.

А.Ваксель

ОТЕЛЬ "КАТЕРИНА"
http://www.stihi.ru/poems/2004/07/12-1432.html

Мне б неделю пожить в "Катерине",
чтоб глядело окно на канал,
там никто бы не знал моё имя
и пристрастий моих не узнал.

Я гулял бы весь день вдоль канала
от Берсеневской до Шлюзовой,
ты б меня рукавом обнимала
и корила спокойной водой,

чёрным кружевом в сети манила,
зеленою травою влекла,
из лилового, лёгкого ила
мягкий саван, играя, плела.

Ты б текла деликатно и властно
отгоняла недетские сны,
и глядели бы вслед безучастно
твои гномы, мосты-горбуны.

Стены светлые - чем не отрада,
серым бархатом - чистый асфальт,
глаз зелёный Болотного сада
и фонтана лепечущий альт.

И, когда бы внимали с тобою
соловью в запылённой листве,
мне б осталось случайной строфою
навсегда раствориться в Москве.

ПЕТЕРБУРГСКИЙ СОН
http://www.stihi.ru/poems/2004/01/31-234.html

"У Литейного моста
     я поймал в Неве кита..."

От "Лагуны" до Ладоги
пролегла недолга -
лебединая радуга,
голубые снега.
Ой, ты, Ладога белая,
далеки твои льды,
как русалки Литейного
от Балтийской воды.

На Васильевском острове
васильки не растут.
Я букетик лазоревый
для тебя принесу.
Мы пойдём, рука об руку,
далеко - ну и пусть,
слушать песню недобрую -
ледо-Ладожский хруст.

И уже не оглянешься,
перейдя через мост,
на Немецкое кладбище,
на Смоленский погост.
Как от грустной нелепости,
убежим от судьбы,
до самой Петрокрепости,
до Волховской губы.

Нам дорога до озера
пролегла непроста -
ведь для нас не построено
разводного моста.
На грохочущем поезде,
за перроном перрон,
забываются горести,
начинается сон...


Галина Стеценко

ХАРАКТЕР МЗЫМТЫ
http://www.stihi.ru/poems/2005/06/21-32.html

Узнала, Мзымта, я характер твой:
Настойчива! Необычайной силы!
Столетьями не знавшая покоя,
Сквозь скалы путь в ущелье проложила!

К тебе, как к матери, с окрестных гор
Торопятся бурлящие потоки!
До альпики их слышен разговор,
А от ударов в камни - стоны, вздохи!

Мой плот кружишь, направить хочешь вспять!
Петлей сжимаешь острова до боли!
Как весла удержать? Как устоять?!-
Дубы и те не выстояли в споре...

За дерзкий, Мзымта, ты характер свой,
За ярость - ты ее не скрыла!,-
Не зря зовешься "бешеной водой"!
Я лишь померялась с тобою силой!..


Марк Луцкий

Я СТОЛЬКО РАЗ БЫВАЛ ЗАРУБЕЖОМ...
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=102403&pid=45

Я столько раз бывал за рубежом,
Что страны и не вспомню поименно,
Я видел знаменитый мост Патона,
Простерший крылья над седым Днепром.

Я посетил немало дальних мест,
Желанье странствий - это в нашем вкусе.
Вот маленький отважный город Брест
В лесной многострадальной Беларуси.

Да разве все уместится в строку?..
Воспоминаний томная нирвана:
Здесь розовые камни Еревана,
Фуникулер в сиреневом Баку.

Тбилиси оживает в унисон,
Шумит Кура, ее внизу не видно,
Приняв на плечи старый Пантеон,
На город смотрит древняя Мтацминда.

И Азия была в моей судьбе,
Где шашлыки и поутру похмелье,
Угрюмое Варзобское ущелье,
В халатах пестрых яркий Душанбе.

Какой клубок далеких кинолент,
И каждая из них - для песни стимул.
Встает в воспоминаниях Ташкент,
Алайский рынок сеть свою раскинул.

Ах, как воспоминание свежо,
Как будто смотришь старый телевизор...
Совсем не зная, что такое виза,
Я столько раз бывал за рубежом!

КОЛОКОЛ
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=99767&pid=45

"И мальчики кровавые в глазах..."

А.Пушкин

Углич, Углич, милый городок,
Смотришь в Волгу скорбными церквами.
Над тобой навис кровавый рок,
Тайна сохраняется веками.

Что случилось - сходу не поймешь,
Только видел колокол старинный:
Лужа крови, в луже - Дмитрий. Нож
Рядом с горлом, потемневшим, синим.

И, безумный бросив сверху взгляд,
После жуткой паузы недолгой
Он ударил в яростный набат,
Гулко эхо понеслось над Волгой!

И за тот лихой набатный миг
Правдолюбца строго наказам -
Колоколу вырвали язык,
Самого в Сибирь, в Тобольск сослали.

Крики дворни, шум, собачий лай,
Вслед тоскливо смотрит старый дьякон.
Уезжал глашатай в дальний край
Колокольней-матерью оплакан.

Сколько лет такие слезы льются,
Ты про то историю спроси.
Но поныне смелым правдолюбцам
Неуютно как-то на Руси...

В РЯЗАНСКОМ КРЕМЛЕ
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=102417&pid=45

"Мой костер в тумане светит,
Искры гаснут на лету…"

Я.Полонский "Песня цыганки"

Старинный Кремль, музейный заповедник.
Храня покой, молчат колокола.
Могила у собора. Тут Волшебник
Оставил незабвенные дела.

Июльский зной, жара, макушка лета.
С кустов слетает тихий щебет птах.
Мы здесь в гостях у чудного поэта,
У Якова Полонского в гостях.

И чувствуешь: опять настанет вечер,
Сойдет закат, умолкнут петухи,
И на могиле - месте нашей встречи -
В полон возьмут Полонского стихи.

Почудилось - под боком у Рязани,
Лишь отойдя от города версту,
Костер цыганский заблестит в тумане
И будут искры гаснуть на лету.

ВОСПОМИНАНЬЕ О ЯСНОЙ ПОЛЯНЕ
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=102416&pid=45

Перед усадьбою - большой фанерный лист
С названиями стран - их много в этом мире.
Автобусы с табличкой "Интурист" -
Десятка три, а может быть, четыре.

У входа - башни и степенный дуб,
А рядом - объявление под аркой:
"Ввиду наплыва иностранных групп,
Экскурсии для граждан - только в парке".

Обитель вся величия полна -
Здесь жил мудрец, суровый мастер Слова.
Торжественнее стала тишина,
Мы подошли к могиле Льва Толстого.

Вот этот клен при жизни его был
Свидетелем раздумий и сомнений.
Я лист сорвал, а дома положил
В последний том собранья сочинений.

Кленовый лист, плюс памятный листок,
Что "это - лист от клена у могилы".
По всей усадьбе плыл людской поток
На всех аллеях экскурсанты были.

А у музея мощным косяком
Готовилась войти в его покои
Экскурсия со странным языком -
Немецким? Вроде что-то не такое.

Я к гиду подошел: "Возьмите нас,
Пожалуйста! Нас четверо, с Урала!"
Тот посмотрел и выдохнул устало:
- Норвегия идет. Валюта. Не до вас...

ВЕЛИКИЙ ИТАЛЬЯНЕЦ НА УРАЛЕ
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=102413&pid=45

Я взял билет до города Кунгура,
Забросив неотложные дела.
Меня туда звала литература,
"Комедия" великая звала,
Могучая трагичная фигура,
Где Сылва полноводная текла.

Я слышал, что в таинственной пещере,
Известной удивительной красой,
Есть грот, что связан с Данте Алигьери,
А он тогда владел моей душой,
Земную жизнь познавший в полной мере,
Чудесный итальянец неземной.

И вот стою в суровом гроте Данте
И вижу преисподний Дантов Ад.
Воспетые чудовищным талантом
Могучие чудовища стоят.
С оскаленными лицами атланты
Тысячелетья Адовы хранят.

Здесь грешников измученные лица,
Навеки потерявшие покой.
Величественный гений флорентийца
В пещере создает такой настрой,
Что кажется - мне это просто снится,
И даже трудно дышится порой.

Свой яркий свет отдав живой натуре,
В горах Рифейских он оставил след.
В далеком от Италии Кунгуре
Хранит пещера гордый силуэт.
Здесь памятник Большой Литературе,
Здесь собирает дань свою Поэт...

НА РОДИНУ ТУРГЕНЕВА
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=102412&pid=45

Вот ракита, серебристый тополь,
Василек на узенькой меже.
По шоссе Столица - Симферополь
Двое суток едем мы уже.

А места - знакомые с пеленок,
(В раннем детстве мне прочли рассказ).
Вправо от дороги "жигуленок"
Сам свернул и сам нажал на газ.

А Россия мимо проносилась,
Плыл навстречу яблоневый сад.
И внезапно церковь появилась,
На столетье нас вернув назад.

На столетье. Что-то накатило
Как-то "позначнело" все вокруг.
Где-то здесь с Базаровым бродил он,
Где-то здесь увидел Бежин Луг.

С бородой могучий Человече,
Крупный нос, слегка прищурен глаз.
Иногда Касьян с Красивой Мечи
Приходил сюда в вечерний час.

Здесь любил раздвоенным пожаром
Францию с Россией заодно.
Здесь Лаврецкий, Рудин и Инсаров
Наравне с Полиной Виардо...

ГОРОД МЦЕНСК
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=102404&pid=45

К югу, к югу путь меня увлек,
Где-то справа запад полыхает.
У шоссе лежащий городок
Что-то, не пойму, напоминает.

Что меня связало с городком?
Чем влечет неведомая сила?
Ощущенье - он давно знаком.
С чем же его память сохранила?

Мозг трепещет, выскочить готов.
Дом. Штакетник. Тени у подъезда...
Николай Семенович Лесков!
"Леди Макбет Мценского уезда!"

ЭКСКУРСИЯ В ТОБОЛЬСК
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=102408&pid=45

Нет, не поразил меня Ермак,
Грозный воин, очень знаменитый.
С высоты смотрел донской казак
На Сибирь, нахмурившись сердито.

А внизу, далече за Кремлем
Спал поэт, перо сложив навеки.
И на скромном памятнике том
Скромно написали - Кюхельбекер.

Испытавший Музы дивный свет
И страстями бурными влекомый,
На погосте старом спал поэт,
С Пушкиным и Дельвигом знакомый.

Им казалось, что стихов гульба
Будет долго литься, литься, литься...
Только вдруг расколота судьба
Тем трагичным декабрем в столице.

Резко тишину дворцов круша,
Били барабаны в русском войске.
Думала ли, ведала ль душа
О Завальном кладбище в Тобольске?

РАЗГОВОР С ОКУНЯМИ НА ОЗЕРЕ УВИЛЬДЫ
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=102407&pid=45

В лодке - ощущение покоя,
А вокруг - немыслимый простор.
Есть на свете озеро такое,
Увильды - жемчужина озер!

Замирают дуновенья ветра,
Тишиной окрестности полны.
Глубина - примерно девять метров,
А на дне все камушки видны.

Сверху солнце нежно припекает,
Красота, ребята! Ей-же-ей!
Вниз взглянул и вижу - подплывает
Стая шибко крупных окуней.

Для меня они - центр мирозданья,
Отвести не в силах жадных глаз.
На крючок с наживкой - ноль вниманья:
- Эй, рыбак, послушай лучше нас!

Сразу замер с челюстью отвисшей
И сижу у лодки на краю.
- Слышь, чудак, старания излишни,
Мы же видим удочку твою!

И вода взбурлила, словно ветром,
Гребнем-ветерком прошлись по ней.
В глубине - примерно девять метров
Хохотала стая окуней!

Я досады искренней не скрою -
Велика прозрачность у воды!
Ну зачем ты чистое такое,
Озеро с названьем Увильды!

МАШУК
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=102419&pid=45

"Гора Машук - типичный лакколит,
то есть, несостоявшийся вулкан"

Из "Путеводителя по Кавказу"

Я на него смотрел и удивлялся -
Машук, представить трудно, лакколит.
Такой большой, а вот - не состоялся,
В вулканах грозных он не состоит!

Не состоит! Геологи сказали,
Что у него какой-то был изъян.
Кипела магма, страсти бушевали,
Но он - несостоявшийся вулкан.

А он мечтал о твердь небес касаться
И посадить на шапку солнца круг...
Хотел бы так же я не состояться,
Остаться лакколитом, как Машук!


Владимир О.Сергеев

МОСКВА
http://www.stihi.ru/poems/2004/06/12-1244.html

Когда поутру дворник смирный
метлой вышаркивает пыль...
Когда шурша асфальтно-шинно
несётся вдаль автомобиль...

Когда навстречу выплывает
зубчатость челюсти Кремля,
и злато-купол злато-пламень
дарит как царь, взамен рубля...

Когда на набережной краем
зардеет латанный гранит...
И солнце в крышах засверкает
и мир Жар-птицей озарит...

И "утро красит нежным цветом"…
И день встаёт: "Иду на ВЫ!"…

Ты вдруг становишься поэтом -
безвольным пленником Москвы.

НА ДАЧЕ У ПОЭТА ВЛАДИМИРА ФИРСОВА, ПОД СЕРГИЕВЫМ ПОСАДОМ
http://www.stihi.ru/poems/2006/08/18-820.html

Казалось бы, такая малость:
Без окон лоджия-балкон,
Но здесь так и предполагалось, -
Чтоб ты был "в думы погружён"...

Чтоб вышел на балкон - и замер:

Насколько видится окрест,
Россия-матушка коврами
Лежит, родная, до небес...

За далью - даль, за полем - поле,
За перелесками - лески...
Шоссе мелькает с пузом голым
Через бугры, через мостки...

Вон там (а как без них?) церквушка -
Разорена, но под крестом
(сверкнувшим с маленькой макушки
счастливо найденным ключом).

А там, вдали, - стада пасутся,
А там - комбайна сытый грай.
Совсем вдали - селений блюдца
С дымком, плывущим через край.

За полем справа - водоёмчик
Блестит отточенным ножом
И в ножны леса прячет кончик...

Прозрачно всё. И всё - путём.

Раскинешь руки: Боже правый! -
Ну как глазами всё обнять?!
Вот - Русь моя, моя держава!
Мой дом и кров... (ядрёна мать!).

Здесь Бог простёр свои объятья
В просторах неба и земли,
Здесь облаков - небес собратьев -
Плывут ладьи и корабли.

Не сосчитать их, не измерить -
Им "несть числа". Благую весть:
"В Россию н у ж н о только в е р и т ь "
Поймёшь н у т р о м ты только здесь.

Ведь только здесь, над облаками,
За караваном наших грёз
Ум неразумными мечтами
Нас над Вселенными вознёс.
. . .

Вознёс и... приземлил нещадно:
"К столу, обедать!!" - раздалось.
Уже? Так быстро? Ну и ладно.
Нельзя перечить. Я же - гость.


Фролова Тара

КАРЕЛИЯ
http://www.stihi.ru/poems/2006/08/23-657.html

Так чиста и невинна
Заполярная дочь
Пала с неба жасминами
Эта белая ночь,

Ароматами воздуха
Солнце заворожив,
Безмятежно, безоблачно
Руки-крылья сложив.

Гладь зеркальная вышита
Тихим всполохом птиц.
Запорошена зеленью
Тростниковых ресниц.

И плывет над оврагами,
Как вчерашний обман,
Заискрившийся, сахарный
Нежно-ватный туман.

Лес закутался дымкою
Из янтарной зари
И алмазною россыпью
Дрема в травах горит.

Скалы брови нахмурили,
Сон их все не берет.
И ворчит, и волною бьет
В берега пароход.

Ах, Карелия милая,
Нежный край моих грез.
Ты мне снишься, наверное,
Под фатою берез.

***

P.S. Боже правый, как же я посмела
Ночью темной написать о ночи белой?


Чао

СТРАНА ПОЛУНОЧНОГО СОЛНЦА
http://www.stihi.ru/poems/2005/02/03-1463.html

Страна полуночного Солнца,
Земля, без конца и края,
Озер и болотец кольца -
Чукотка моя родная!

Здесь в белых стоят папахах
Зимою и летом горы,
Рождаются здесь без страха
Китята в открытом море.

Ковром разнотравным тундра
Вдохнет с перелетной стаей,
И заново в перламутры
Сиянье свой шлейф вплетает.

Здесь тропки зверей - как письма,
А письма - авиапочтой.
Я жизнь без тебя не мыслю,
Я здесь - навсегда и прочно!

Открытых душой - согреет.
Богатства свои покажет.
Здесь дружбу на прочность мерят, -
Чукотка - земля отважных!

От края земли до края
Полярные лягут ночи...
Живи! Процветай, родная,
Чукотка!
Люблю тебя!
Очень...

Песня, в авторском исполнении, находится здесь:
http://www.bbchuk.narod.ru/starcev/songs/sps.mp3


Айлен

ПОСВЯЩЕНИЕ. МАМЕ, ОТЦУ И НАШЕМУ КИЕВУ.
http://www.stihi.ru/poems/2006/05/20-1841.html

Солнце - прямо в глаза! Новорожденное, жгуче-красное...
Новый день раскрывает неловко объятья свои,
И мы делаем шаг, и, влекомые звёздами разными,
Проживаем себя, как умеем, на тверди Земли.

Чуден мир и неверен, и лица стираются временем...
Всё же я не боюсь очень многого. Как оберег
За мной бьются два сердца: отцовское, строгое... нежное...
Материнское, хрупкое... Мне ли бояться? Нет, грех.

Сколько раз, провожая, крестила вослед рукой детскою...
А теперь и сама перелётною птицей живу.
Мне достались в наследство дороги, поля, перелески,
Бор под Киевом... трепет пред ним... и я нить не прерву.

Просто здесь всё иначе, и мера иная для радости.
Если голос родной прорывается сквозь суету,
Значит, день этот светел, и город промокший не жалостен,
И дождинки смешливые словно играют в лапту.

Собирая крупиночки слов, столь же трудных, сколь искренних,
Сохраняем их в памяти, словно любимые сны.
Эх, наверное, чаще бы... что-то пока - больше мысленно...
Жизнь на то и дана, чтобы что-то в себе прояснить.

А пока... Проплывает над городом диск раскалённый;
Где-то здесь мама с папой, ещё молодые, прошли...
Мне уютно и мирно в завещанном ими мне городе,
Засыпаю спокойно... Над речкою звёзды взошли...


Владимир Монахов

КРАСКИ БОРОВСКА (Владимиру Овчинникову)
http://www.stihi.ru/poems/2005/09/07-736.html

"Вы, живописцы, покрывающие стены,
Загадочными фигурами нашей истории,
Откройте младенцам глаза,
Развяжите уши..."
Николай Заболоцкий

Россия задохнулась
От продолжительного бега
За экономическими достижениями
Запада и Востока,
Улеглась между ними,
Демонстрируя особый путь лежания
Красок Боровска, в который я так и не приехал.
Пешая жизнь по древнему городу
Замирает перед скважиной неба.
Из тюбиков звездного чрева в замкнутое пространство
Пейзажа средне-русской полосы художник
Владимир Овчинников выдавливает краски,
А затем мазками проталин рисует весну,
По итогам которой богатый урожай огурцов
Соперничает с космическими замыслами Циолковского,
А Николай Федоров думает
Будущим воскрешать прошлое,
Чтоб поэты вслед за колесом истории
Гоняли колесо рифмы,
И спорили до хрипоты абзаца:
А доедет это колесо до будущего
Или не доедет?
Трудолюбивый художник, нанятый красотой,
Как заправский маляр, закрашивает стены города
Сюжетами прошлого, настоящего и будущего, с раннего утра
Вписываясь душой в опасный поворот будней заспанной провинции,
Где толпа, с наступлением темноты, плотно садится у телевизоров,
На экранах которых бурным потоком гонят сериал за сериалом
Засвеченного враньем бытия кино.
И не подозревает народ, что их настоящее
Крепко спит по ночам в тюбиках художника,
И лишь писающий мальчик перед уличной фреской
На случайной фотографии корреспондента "Огонька"
Заставляет очнуться на время Боровск,
У которого на заднике почивает красота.


Инна Молчанова

БАЙКАЛ. ДОРОГАМИ ВЕТРОВ. (поэма)
http://www.stihi.ru/poems/2006/02/07-1196.html

ПРОЛОГ

- А можно я – о любви немножко?
О том, как пахнут губы твои,
как колют ночные щетинки ладошку...
А можно... можно мне?.. - Говори...

- Ты помнишь, как утром вздыхают травы,
коктейли любви перегнав в росу,
как сонный паук проверяет тару
раскинутой сети... и в полосу,
где ветер ресницы ласкает елкам,
ступают босые лучи на склон...
И ищет кукушка часов осколки,
впадая то в эхо порой, то в сон...

А помнишь туманы, что к брадобрею-
ущелью спустили косматый шёлк,

березовых вдов с отсеченной шеей
на гари по взгорку несметный полк...

Жарки*, напомадив морковью губы,
тянулись со сна сквозь таежный зев
в линялую охру тальцинских** срубов,
где прошлое кружевом, нараспев -
в погосте... в уютных крестах древесных,
в курильном наросте бессмертных трав,
к часовне прильнув низколобой тесной,
построенной боком к семи ветрам,
как отрок, зазубривая "Отче",
среди прихожан и своих теней
от ранней поры до поры полночной
твердит об уроках минувших дней...

А помнишь, как воздух долины зыбок,
шершавую кожу драконьих морд,
хранящих оскалом своих улыбок
в Кыренский дацан*** дружелюбный вход?..

Ты помнишь ложбинку верблюжьих сопок,
клыкастые скалы над озерком
и пенных речушек предгорный хлопок,
катящих в долину пьянящий ром...

У ламы в руках было наше небо,
и звезды, с орбит не спуская глаз,
следили за нами негласно... где бы
ветра и судьба ни носили нас...

*жарки – таежные сибирские розы.
** Тальцы – музей под открытым небом в Иркутской области, экспозиция деревенских усадеб и хозяйственных построек 17-19 в.в.
*** Кырен – районный центр в Бурятии, где расположен Дацан – бурятский храм.

Глава I

АНГАРА*

А можно я – о любви немножко?
О крови на белом, что поутру,
оставил рассвет, проложив дорожку
в пуховой перине... и на ветру,
что в ровном могучем своем дыханьи
ласкает прибрежную томь ресниц
с восхода до запада, расстоянья
свернутся до сыворотки границ...

Вольются в сиамскую смесь галактик
тягучая влага июньских роз
и стойкая краска белесых арктик, -
Верховка* в песчаный уткнется плес!..
Отрадою выйдет на побережье,
подставив надежный, как плечи, плот,
и, вновь уходя в свой полет безбрежный,
заверит, что шторм стороной пройдет...

А утро, лучами царапнув сопки,
слизнет мокрый сахар туманных пенок...
На берег уставший, на берег робкий
байкальские бризы отправят белок:
и искры, сшибаясь о волнорезы,
взовьются икарами в "гоголь-моголь",
а рядом бакланы взгогочут, резво
орудуя клювами, как острогой!..

* Ангара – Верховик (иногда используются другие названия ветра: Верховка, Север, Сивер) - особо свиреп перед замерзанием Байкала - в декабре, но обычно это не порывистый, спокойный ветер, сопровождающий сухую и ясную погоду. Начинается, как правило, утром, после восхода солнца и перед закатом стихает, но может дуть, не переставая, и до десяти дней, создавая очень большие волны. Это один из самых известных и значимых ветров на Байкале. Предвестником Верховика служит ярко-красный горизонт перед восходом солнца.

Песнь первая, переходящая в сказку

Приезжай ко мне...
Здесь сливаются сорок лун
в коронованный вереском сноп
полевых дождей,
здесь рождает
Великий Магистр-Колдун*
богатырские ветры –
один одного сильней.

Здесь три сотни наложниц
в стоне журчащих вод,
извиваясь от страсти,
стремят свой девичий стан,
не сдаваясь натиску
паводков и болот,
к заживленью извечных
байкальских отцовских ран**.

Здесь глаза у пришелиц-звезд -
как глаза желанной,
здесь нектары воздухов
холодны,
здесь над Чашею Судеб
с Бурханом*** ворожат ламы,
и рождаются дети
Эха и Тишины...

*озеро Байкал.
**Около 300 малых и больших рек впадают в озеро Байкал, вытекает же только одна (по легенде, - сбежавшая от отца дочь Ангара).
***Бурхан – бурятский Бог.

Подголоски

Я сегодня наблюдала,
как рождаются дожди:
их на звездном покрывале
отлучают от груди;
а от речки веет паром,
и, укрывшись, стайка птиц
выбирает зазывалу
в мир, не знающий границ.

Когда пробники-дождинки
в зеркала воды забьют,
тучи серые тартинки
кораблей пускают в пруд;
и несутся эскадрильи,
а по флангам пузыри
разухабились в кадрили,
сбившись с такта раз, два, три...

* * *

Знаешь, как я умею любить?..
Словно дожди, прорывая грудь
тучам, что в силах себя забыть,
все отдавая, что не вернуть...

Знаешь, какими бывают сны?..
Там, на предгорьях дневной Тунки,
где, на веснушках твоей весны
губы кусали мои жарки.

Знаешь, какой готова стать?..
Чтобы забыл ты покой и сон
в этом краю, где благодать
песню поет со мной в унисон.

Знаешь, какие придут слова? -
Вензелем взрежут покой страниц...
Милый, что – кружится голова?
Мы же в бою без правил. Блиц!..

* * *

Господи... кто выдумал тебя?
Кто тебя восславил на земле...
Я бросаю крохи голубям,
оставляя капельку себе.

Я твержу заученную роль,
просыпаясь во вчерашнем сне,
где с восходом выступает соль,
болью индевея на стекле.

Сколько душ на поименном зле,
сколько запечатанных молитв,
а рябину нижут в декабре
снегири в рубиновую нить.

Белою тревогою косой
скошен клевер топтаных полей,
и летит над лесополосой
пара не прощеных голубей...

Глава II

ГОРНАЯ*

А можно я – о любви немножко?
О стылых вершинах, что высоко
посыпали мрамором лет дорожки,
ведущие к Богу… Пройдем – босиком?!.

По сланцам, оленьей иль козьей тропкой,
спускаясь с подветренной стороны,
придем ли к реликтовым топям, сопкам,
где род Харахаихи и Сармы**,
в Арктический дом, к колыбели ветров,
где учат, как холодом полнить дух,
как мчаться за тысячи километров,
чтоб здесь, на Байкале, увидеть двух,
потерянных раем, забытых Богом,
отвергнутых теми, кто высоко,
бездомных волчат?..
- А кусаться могут?
- Да нет, пока... тычутся в молоко...

И радуг опять закусив уздечки,
несутся галопом на званый пир:
нагорная проповедь быстрой речки
и ветер, панаму сносив до дыр.

Идет иноходцем гроза под Горной,
и скалы, рожденные во грехе,
горбушки свои посыпают солью,
не зная, что камень – отнюдь не хлеб...

*Горная - самый свирепый и коварный из байкальских ветров. Холодные арктические массы, подходя к Байкалу, скапливаются у горных массивов, не в силах перевалить их сходу. Накопив критическую массу, холодный воздух переваливает через горы и, ускоряясь, устремляется по крутым склонам к Байкалу. Налетает внезапно, скорость нарастает скачками и может достигать 40-50 м/с.

Песнь вторая, переходящая в притчу

Убаюкай... но ветру руки
связали в штиль,
распластался, кровит опять
под горой закат,
загорелась тайга на много,
много миль,
и удача с судьбой потянули
струну не в лад.

Не в ладу на закатах горы
с моей душой,
тянет горе каменьев груз,
а по склонам - лед,
и разлука кресты дорог
на аналой -
горизонт - возложила на тыщу
лет вперед.

Убаюкай... но руки...
руки... так далеки,
не забыть в колыбели звездной
и не вернуть,
как гора подставляла небу
вершин соски,
чтоб младенцы-тучи
сосали сухую грудь...

Подголоски

Здесь, в дацане, – знойный-знойный полдень
и кусочек неба без ветров,
потому что отгоняет Один
тучных, но недоенных коров.

Потому что топтана тропинка
ламами, ведущими житье
от далеких и забытых инков
до времен, где правит воронье.

Потому что храм открыт для песни
в час любой, во здравии, во тьме,
потому что душам здесь не тесно,
так, как им бывает на земле!

Светел и грехами не намолен,
не обкурен сладкою травой,
потому что охраняют горы
дом Бурхана и его покой...

***

Видел ты, как рассылало небо
сотни гневов в опереньи стрел,
как просила, словно в голод хлеба -
ураганов - сохнущая сель;
как по ветру реял сокол-флюгер,
приближая горную грозу,
и, надув искусанные губы,
туча залпом выпила росу;
как луна запахивала полог,
прикрывая пленкой телеса,
а зарницы пламенный осколок
по живому резал паруса;
как верблюжьим материнским взором
согревался слабый сосунок,
и как солнце золотило гору,
прожигая утюгом восток...

**Харахаиха, Сарма – разновидности ветра Горная.

Глава III

БАРГУЗИН*

А можно я – о любви немножко,
о том, как луна поедала влет
залетные звезды точеной ложкой,
а молнии вдребезги, напролет ломали долинные мрачные ночи,
стегая наотмашь хребты Саян,
а можно я – о любви... нарочно,
и – солью по кромке душевных ран?

Чтоб больно... чтоб ранить... тогда на пару
больше не думалось бы ни о чем...
Чтоб льдом раскаленным - по лаве жара,
чтоб горным неистовым палачом -
по кАмням прибрежных голов склоненных,
по сумасшедшему, по рванью
зеленых шелков на багровых склонах,
где эхо заклинило на "люблю"!..

Где шепот каскадами бился в горле,
где каждой секунде давалось на...
сто тысяч молитв… и одно раздолье,
где так ненасытной была луна...

Песнь третья, переходящая в легенды

Помнишь, как руки Байкала томны,
как, опуская сирены взгляд,
словно по душам ходят волны,
сердце взбивая о водопад?..

Как обезличенно-горько камни,
перекатив через сто веков,
слезы загадочных минералов
гонят в слюдянское** молоко...

Как по-бакланьи "утро" будет,
там, где разбившись о волнорез,
на побережье накатит грудью
из Баргузина поперший бес...

Смочит в тревоге дневной обличье,
сгонит отары из бурунов
и, соблюдая во всем приличья,
сгинет в пучине байкальских снов...

*Баргузин (иногда называемый Полуночником) - ровный и сильный северо-восточный ветер, дующий поперек котловины озера и только в средней его части. Обычно не дует больше суток, чаще всего начинается после восхода солнца и стихает к закату, принося с собой солнечную погоду. Скорость ветра редко превышает 20 м/c, но в Баргузинском заливе он может достигать ураганной силы.
** Слюдянка – районный городок на побережье Байкала, завершающий Кругобайкальский железнодорожный путь единственным в мире мраморным вокзалом. Славен добычей мрамора, чароита, лазурита, слюды, серебра и еще 150 различных минералов.

Подголоски

...снова и снова, и с новой силой...
мокрая галька обточке рада,
камни надвечны, камни всесильны,
острых углов избежать им надо;
смысл бытия им давно известен:
точит вода и больших, и малых,
чтоб по песчинке на пляжном месте
крошево судеб перемывало...

...чтоб возгордиться не смели скалы,
осыпью ветер смывает лица
горам высоким и горам малым
в гальку... - дорогами им моститься...

* * *

Ты подожди, любовь, не умирай!
Не опадай к подножью октября,
я напрягусь, я выкуплю наш рай,
с кусочком солнца, - лично для тебя!

Не убегай! Ведь речки голосок
зависит от ветрОв и горных масс,
от настроенья полевых сорок,
хоть им, пернатым, дела нет до нас!

Не уходи и дай последний срок,
чтоб разменять талант* на серебро
и караван отправить на Восток,
где рай купить, а вместе с ним – ребро...

...где рай купить не выглядит смешно...

...где рай купить, не будет так грешно...

где всяких райских дел - полным-полно...

*Талант – высшая греческая денежная единица, золотой талант был равен 10 серебряным.

* * *

Черной волчицей подкралась ночь,
Солнце едва лишь ушло в ворота,
и, одержимые ветром, в скотч
сумерек склеились горе с зонтом...

Шторы листать боюсь опять,
так не люблю, как стрелки стаей
время с нулей пунктирят вспять
после двенадцати... Тают, тают
воспоминанья о прошлом дне,
заспанном утре и притче птицы,
что на Луне, мол, на Луне
заново можно потом родиться.

Только беда, что, мол, туда
не пропускают одиночек,
там замерзает, мол, вода,
значит, и слезы замерзнут в точки...

А на Луне, мол, на Луне
только счастливые обитают
только на солнечной стороне...

...как на другой - никто не знает...

Глава IV

КУЛТУК*

А можно я – о любви немножко,
о том, как на вычерченной меже
заката, коварной сгибаясь кошкой,
предвестницей шторма, в неглиже,
синея от злости своей к субтильным
валетовым ветрам, дышит в шквал
погонщица бурь, набирая силы
на самый девятый байкальский вал...

Мы – сверху... площадка ровнее плаца,
внизу, как на блюдце, стоит Байкал,
и, помнишь, хотелось в полет сорваться
за солнцем, сбивающим спесь со скал;
хотелось тонуть в отраженьи неба,
а в легкие вдохом пустить волну...
Но - стол на капоте... и птицам хлеба
бросаем, а рыбу едим одну...

Он что-то пытался сказать нам, помнишь,
смотритель, гогочущий рыжим ртом?..
И... звал по-бакланьи он нас на помощь,
иль сам обещал поспешить потом?..

"Потом" быть могло бы и в жизни прошлой,
ведь здесь, на Байкале, - свои часы...

Дорога из мраморной белой крошки
на тучи ложится, как на весы...

* Култук, он же низовик, низовка - внезапный, резко сменяющийся на противоположный, байкальский ветер, несущий с собой мощные штормы, дожди и пасмурную погоду. Култук приводит к самым сильным штормам на Байкале, поднимая огромные угрюмо-свинцовые волны, его предвестником служат мрачные тучи, собирающиеся в юго-западной части Байкала. Такое же название носит и поселок на берегу Байкала.

Песнь четвертая, переходящая в историю

Красной рыбой уходит закат на нерест,
невод плотен, и звезды сквозь ячею
добавляют горчинку ветру в шелест
о любви, заплутавшей в чужом краю,
о дорогах, лежащих как санный полоз,
о тревогах нерпят на нетвердом льду,
и о том, как, раздувши мехами голос,
Баргузин* гонит омуль на всем ходу.

Здесь "с плеча"** подают молодым букеты
из нетронутых пылью больших дорог,
нумерованных красным, альбомным цветом
белых лилий, - как звал их цветочный Бог***.

Здесь из неба проточные лазуриты
на быстринские мели из Бухары****
оседали дождями, и шли нефриты
в петергофы с оттенком култук-травы*****.

Здесь метели сжигались деревней дружно
в разукрашенной Масленице весной,
и соседи звались разделить не ужин –
на зубок - очищать золотник лесной******.

Здесь варилась, коптилась, солилась рыба,
к побережью байкальскому из-за морь
налетали купцы, повидавши виды,
на налимью уху, - как на шубу моль!

Здесь на самом краю Вседержавной силы
расположен издревле был форпост,
и Российских дорог, дурачин и милей
не страшился монгол ни зимой, ни в пост*******.

*Ветры Култук и Баргузин гонят рыбу в невода и сети, поэтому всегда желанны для промысловиков.
**Лилии или кувшинки, во множестве наполняющие и поныне озера вкруг Култука и Слюдянки, еще называли "лежачими" цветами, за то, что они не могли стоять в вазах, и их дарили девушкам "с плеча". Эти цветы внесены сегодня в Красную Книгу.
*** Имеется в виду Карл Линней – всемирно известный ботаник, «король цветов», проявивший наиживейший интерес к флоре Байкальского региона
****Эрмитаж и многие Петергофские дворцы и по сей день украшают лазуриты и нефриты Быстринского месторождения, что расположено вблизи пос. Култук Слюдянского района Иркутской области. Европа начала прошлого века была поражена известием, что драгоценный лазурит теперь есть не только в Бухаре, но и в Сибири.
*****Имеются в виду местные нефритовые месторождения.
******Кедровое молоко готовилось зимой и семьями, когда в помощь приглашались соседи "поточить зубы". В дом заносили несколько ведер кедровых орехов и весь вечер семьями щелкали. Выходило до 2-3 кг, из которых потом по особой рецептуре и готовилось лучшее в мире снадобье от сердечной недостаточности и для лечения печени или почек.
*******Именно в Култуке располагалась таможня, через ворота которой в Россию поступали монгольское мясо и скот, идущие на прокорм всей восточной части Великой Империи – от Уральских гор до Дальнего Востока.

Подголоски

Любовь лежит на верстаке
болванкой... Мастеру в угоду
ее отлили налегке,
природу заменив породой.

Теперь он ночи напролет
трудИтся над ее огранкой,
а та смиренно казни ждет
с глазами беглого подранка...

* * *

Опустит небо парус в штиль,
чернил не хватит мне,
зажжет луна в окне фитиль,
взывая к тишине.

Тебя... меня... к себе... маня,
прошепчут две звезды,
что дожидались в свете дня
средь комьев борозды,
где прелый месяц сбился с ног,
разыскивая медь,
и заправляет в жилы сок
березовый медведь;
где рыжий ежик над столом
улыбки дарит свет,
переливаясь в камнелом -
уральский самоцвет...

Где ты... где я... где мы... вдвоем,
и только тишина
с луною смотрят в окоем
не спящего окна...

***

Ах, какое невезенье, -
снова на небе гроза,
и осколочком мгновенье
попадает нам в глаза,
как привет от самой Снежной
Королевы... все вокруг
заметелится, заснежит,
а по окнам ткет паук
серебристой тонкой нитью
то дорогу, то объезд,
по наитью, по наитью
вспоминаем вид окрест,
путеводной доверяясь,
правим на вечерний звон,
а паук, не объясняясь,
застилает свет окон,
и листочки-почки-строчки
одурманены тоской:
одиночки в одиночку
дни и ночки мы с тобой...

Глава V

САРМА*

А можно я – о любви немножко?
О силе, берущей исток из ада,
когда словно книгу порвет с обложкой
слоеный пирог облаков... и с садо,
из горного лона гортанно, гневно,
глотая арктических льдов коктейли,
всевышние плети берут посменно,
поставив предгория на колени.

Так страшно, как будто Вселенский кто-то
желает с корнями повырвать скалы,
и жертвы приносит сама природа,
пытаясь в слезах откупиться малым...

Но Малое Море** спасает прану***,
а крыши домов на брегах - не крыши…
Сарма!.. И, предав самого Урана,
здесь Гея младенцев впервые слышит****!..

*Сарма - сильный шквалистый ветер, вырывающийся из долины впадающей в Малое Море реки Сарма. Арктический воздух переваливает через Приморский хребет и попадает в суживающуюся к Байкалу долину реки, представляющую собой природную аэродинамическую трубу, где на выходе достигает ураганной силы. Непрерывный (по несколько суток) ветер валит деревья, переворачивает суда, срывает крыши с домов и сбрасывает домашний скот с берега в море. Крыши домов в поселке Сарма жители привязывают к земле.
** Малое Море - У западного берега средней части Байкала, между материком и островом Ольхон, протянулся пролив, известный под названием Малое Море. Его площадь около 90 км2. Вход в него открывается узким проливом Ольхонские Ворота.
***Прана – основной вид энергии, находящийся в области сердца человека.
****Уран – в греч. мифологии божество Неба, женой которого была Гея, а их совместными детьми – Титаны, которых отец ненавидел и скрывал в чреве земли. Оскорбленная Гея уговорила Кроноса оскопить Урана, после чего оплодотворенной кровью породила Эринний и Гигантов.

Песнь пятая, переходящая в крик

Знаешь, как лошадь в стойле...
Не запрягай, не надо!
Сбруя моя - из горя,
шпоры – из снегопада;
а на зеркальной ленте
скорбной реки замерзшей
в желтом своем берете
месяц кичится брошью.

Чует Колдун осаду
мертвых свинцовых гончих,
а виноградным садом
звезды бегут от ловчих,
лисьим переплетеньем
влет замерзают воды,
кружат русалок тени
зимние хороводы.

Только бы не сорваться,
не распластаться в боли,
только бы выжать, братцы,
это земное горе:
в мокрую стынь поляны,
в мерзлую лапу ели!..

Нынче хоронят маму...

Кони... осиротели...

Подголоски

Я так хочу тебе позвонить,
когда ты будешь одна в палате,
но где-то рвется в проклятье нить,
и кто-то души одел в халаты.

И ты молчишь, или стонешь так,
что у связистов сверкает провод,
слова ненужным ложатся в шлак,
а в трубке каленой - больничный холод…

- Там жарко, мама?
- ...

- Тебя кормили?..
- ...

- Ты знаешь, Лама...
меня узнал...
- ...

- Там были грозы, и горы были...
- ...

- ... ты потерпи немножко, мам...

- ........................................

* * *

Знаю, прошу, не пе-ре-ста-вая,
требуя только Ее огня.
Если и есть дорога к Раю,
значит, она - не для меня!

Я не хочу бродить блаженной
и упиваться слогом птиц,
лучше у Неба спрошу прощенья,
чтоб перед Богом не падать ниц!

Не попрошу я искуплений
смертных грехов, где первый – ты...
Чтобы суметь взлететь с коленей,
мало бояться... высоты...

Глава VI

ПОКАТУХА*

А можно я – о любви немножко,
о том, как туман, превращаясь в шквал,
оргАном запел и не понарошку
вцепился по-волчьи в печёнку скал,
в юлу вовлекая людей и лодки,
сгибая часы и века в спираль,
огромною, мертвою, белой глоткой
в байкальскую воду вплавляя сталь?..

Как пОкотом... с грохотом... сквозь давильню
процеживал Кто-то целебный страх,
чтоб выжать стихией одно лишь имя,
без требы скрипящее на зубах!..

Чтоб твари земной и морской, и лётной
суметь доказать, что Един и Свят
лишь Тот, кто ссужает сквозь сито плотный,
насыщенный только любовью яд!..

* Покатуха - сильный кратковременный локальный шквал, предвестником которого служит вытянутое облако или полоса тумана над водой (согласно В.П.Брянскому - облако-предвестник цилиндрической формы, вращающееся вокруг продольной оси, находится в горах, на средней высоте). Через некоторое время облако начинает быстро перемещаться с мощным шквалом, переворачивая лодки, ломая деревья, сметая все на своем пути.

Песнь шестая, переходящая в шёпот...

На крыле измученного лета
малым солнцем вспыхнул одуванчик,
колесил он по другим планетам
но вернулся к дому, как шарманщик;
навидавшись всех чудес на свете,
пролетев над морем-океаном,
понял он, что только Лунный Ветер
засевает звездные поляны.

Там, среди созвучных спелых грядок,
Муравьиный Бог качает млеко
из небесных дыр и лунных складок,
наполняя словно крынки* реки.

Там, вдоль горизонтов и восходов,
в решето процеживают правду,
разбавляя жизненную воду
грозовым настоем летних радуг.

А средь галактических покосов,
серпы жнут жемчужные минуты,
чтоб в орбитах золотоволосых
великанов грелись лилипуты.

*крынка – глиняный кувшин (укр.)

Подголоски

Я хотела тебя проводить
в самый сказочный сад,
где, вкусив от Луны,
не теряют рассудка и рая,
где черешнями звезды
на дереве неба висят,
а вершины так близко,
что боги на них наступают!

Там, над зеркалом озера,
бреют туманы лицо,
и по парковым горкам светило
несется санями,
а на берег прибоем выносит
наказы отцов,
и распороты волны
ответами, как якорями.

Там летучие мыши живут,
как морские пираты
и берут абордажем борта
затерявшихся скал...

Этот сад не отмечен
на глобусах мира и в картах,
но я знаю, что ты
его долго и долго искал...

* * *

У Жар-Птицы странный норов:
появляется в ночи
и крылом сметает ссоры
с желтоглазой каланчи.

С недотепами-дождями
и попутным ветерком
мчится Птица без печали
вместе с счастьем-седоком.

Захвативши в лассо тучи,
словно диких кобылиц,
крутит в обруче могучем
птица-клоун слово "криц".

Чтобы жизнь громадой серой
просевала жар в дуршлаг,
посылает перья в цели
птаха, зная, что, да как.

Опираясь на ключицы
деревенских журавлей,
сушит Птица рукавицы
среди зреющих полей...

ГлаваVII

БЕЗЫМЯННЫЙ*

А можно я – о любви немножко?..
О том сорванце, что гаврошем милым
вскочив на ходу в облаков подножку,
на крылья свои примеряет мили;
что ветры из арктик** в себя вобравши,
растет не по дням, а по минутам,
и вот, добираясь до впадин наших,
с Саянами в сговор вступает будто.

Планетная Чаша вместила воды
Великих озер, глубины не меря***,
ведь здесь Океан принимает роды
невиданных видов цветов и зверя****.
Бай-Куль, Байгаал – Далай – Лама, Бэй-Хай***** –
к какому призыву мчатся волны,
каким из имен подзывают эхо,
чтоб сердце Бурхана билось ровно?..

Байкальские воды как плащаница
взласкают посланца другого мира,
и ветер уходит в волну как птица,
желая достать голомянку****** к пиру;
целебную силу вбирая в тучи,
вдыхая кристаллы байкальской тайны,
становится ветер таким могучим,
что даже Вулкан затаил дыханье*******…

* Безымянный – вымышленный Автором ветер, признаки которого вбирают в себя характеристики всех существующих на Байкале основных ветров, которых более 30.
** Все существующие на планете ветры рождаются на Арктическом побережье и напрямую зависят от Солнечного ветра (северное сияние).
*** Байкал - самое большое на земном шаре скопление пресной воды. Он "мещает" в себя пять Великих американских озер или два озера Танганьика; 23 Ладожских озера или 90 Азовских морей! Наибольшая зафиксированная в мире глубина составляет 1 637 метров.
**** В озере обитает около 2 630 видов и подвидов животных и растений, причем, более 80 процентов из них не встречаются в мире больше нигде.
***** Бай-Куль (тюрк.) — богатое озеро, Байгаал-Далай (монг.) — богатый огонь, Байгаал-Нуур (бур.) — озеро Байгаал (откуда буряты заимствовали название Байгаал, неизвестно), Бэй-Хай (кит.) — северное море. Первые русские землепроходцы Сибири употребляли эвенкийское название "Ламу" (море). Со второй половины XVII в. русские переходят на бурятское название "Байгаал", заменив характерное для бурят "г" на более привычное для русского языка "к".
****** Голомянка - полупрозрачная королева байкальских вод, живородящая рыба, тело которой содержит до 30% жира, практически недоступная для людей, но составляющая лакомство нерп.
******* Байкал – озеро вулканического происхождения, которое сравнительно "молодо" - ему около 25 млн. лет. Берега озера ежегодно расходятся на 2 см, по причине чего ученые считают, что это - зарождающийся океан.

Песнь седьмая, переходящая в осень

Провожают поезда глаза печальные кувшинок,
Млечный пояс Золотою пряжкой* лег на гладь,
на озерах неизмятая лежит фата пушинок,
одуваны семафорят, чтобы лету постоять.

И по глади, по лилейному, цветному белополю
водяные пусть наращивают скорость пауки,
здесь на насыпь осыпаются пыльцою слюдяною
капли счастья из кисельно-сказочной реки.

Предзакатно моет солнце на прудах большие руки, -
повечЕрять** на откосах Мраморной горы***,
а бакланы трубадурами о камни точат звуки,
и на глади месяц-дворник зажигает фонари.

Это место убаюкано байкальскими ветрами,
здесь у Грома настроенье на заученных ладах,
потому что грозы местные кружатся челноками:
от предгорий до сирени, набухающей в садах.

Мчит дорога, не считая ни минут, ни расстояний,
кинолентой меж туннелей и хребтов-останков скал,
и кузнечик марш "Славянки" заиграет на прощанье,
но лошадкой в карусели память мчится на Байкал...

* Золотая пряжка – Кругобайкальская железная дорога. В этом году ей исполняется 100 лет.
**повечерять – поужинать (укр.)
*** Мраморная гора находится в г. Слюдянке Иркутской области, выходя "лицом" на байкальское побережье и озера с лилиями.

Подголоски

Знаешь, а хочется осени!
С хмурыми львами небесными,
с этой немыслимой проседью,
травы колышущей лес(т)ные;
с этой гармонией тяжести:
в рост, во Вселенскую голову,
где над Саянами кряжатся
зимние белые голуби.

Пусть, океаном растоплены,
ветры к тебе возвращаются,
тайну храня, словно гоблины,
там, где снега превращаются
в белые мраморы холода,
в вечную пУстынь Отчаянья...
Знаешь, ветра – вечно молоды,
сжав в кулаки расстояния.

Ну, а у нас, как и водится,
осень невыданной плачется,
прячется в желтое модница,
скрыв, что она – бесприданница;
и на ореховых праздниках*
Cпасы куют златозвонные
счастье, что было украдено,
правду, которая голая...

* Имеется в виду Спас ореховый.

* * *

Осень швырнула с психу в медосбор
горстку калино-кровяной картечи,
тополь качнул намоленный собор, -
и зазвенели листья, словно в сече!
Падали звезды в поле, чтоб замкнуть
на переделе ситном крылья-руки...
Знаешь, ветра не выбирают путь,
где Ариадна тянет клубок разлуки.

Снова нырнет не на ночь - в день луна,
заледенеет... и с балкона неба
бросится вниз, но... не достанет дна,
где голомянка просит морского хлеба.
Тоненькой пряжей вывяжет парашют
бледное небо над голубым разливом…
Жаль, что ветра непарно уходят в блуд,
где голоса в дуэтах множат силы.

А на багряном шелке съежит дрожь
кожу в прожилках жизни, как у старушек,
и на неделю в гости нагрянет дождь,
в Ноев ковчег превращая листья в луже...
Краски у рыжей не долговечны, нет!
И по-предательски ветер сгребает кучи,
оборотившись в дворника... а в ответ
осень, как брови, хмурит седые тучи.

ЭПИЛОГ

Золотое небо! Золотое...
Словно жар из бабушкиной печки,
я в закат ныряю с головою,
и холодный пью сегодня вечер...

В белый город на ноябрьский праздник
послетелись звоны колоколен...
Каждый раз зима приходит разной,
но ее встречают хлебом-солью
эти неизбывные закаты,
эти дымом пахнущие тучи,
а печурки, продырявив скаты
старых крыш, трубят, сжигая сучья,
и мальцы на пробу гонят сани
по еще невысохшей грунтовке,
и парЯт растопленные бани
дачной оголенной окантовки
города... сибирского, родного,
за Уралом сгинувшего где-то,
средь тайги кующего подковы
рослым скакунам байкальских ветров...

* * *

Качает голубь-метроном
своею головой,
что вот, мол, чешет Ветер-гном
о сосны бородой.

Почешет вправо – песнь поет,
налево – грозы спят:
так учит Гном из года в год
растущих ветерят.

Чтоб крыльям в посохах не спать,
чтоб из обеих щек
сумел и бить, и целовать
подросток-ветерок...