Под рокот просыпающейся ночи
во фраки облачился фиолет,
изгнанник-ветер старчески бормочет,
меняя на ходу кабриолет,
зардевшееся солнце закатило,
автографом запечатлев свой след,
и, грим вечерний размарав лениво,
аллегро приглашает на балет...

Вот Госпожа, откинув покрывало,
себя во взглядов томных бросит плен,
виолончель гостей представит балу,
торжественно воткав их в гобелен,
зальются скрипки нервные в экстазе,
невесты-звезды скромные - у стен,
из рук Царицы принимает вазу
сам Млечный Путь и разливает всем...

В угаре разбавляет утро небо,
уже часы свиданий истекли,
а юный воздыхатель не приехал,
что, видно, Примадонну яро злит,
и бал, перенасыщенный прохладой,
интригой заключения не сыт,
а зеркала озер стирают влагу:
разбито сердце! И рассвет разбит...

Не досказать - все ближе рокот утра,
все тоньше измерения миров,
рассыпаны росою перламутры
прелестницами выброшенных слов,
состарилась, истерлась Ворожея,
прикинув косточки комет-веков,
и, примирившись с этим пораженьем,
уходит на день - набираться снов...